Воин-интернационалист из Дзержинского: вспоминания с вершин иранского нагорья

С 2000 года в Дзержинском живет участник боевых действий в Афганистане, полковник военно-воздушных сил Александр Хрусталев. Тридцать лет своей жизни он отдал службе в вооруженных силах сначала СССР, а потом и Российской Федерации.

Будучи на пенсии, он не только не забывает своих боевых товарищей, но и рассказывает о них молодежи.

Александр Хрусталев родом из Рыбинска Ярославской области. После школы учился в Сызранском летном училище на пилота. С 1972 года Александр Геннадьевич находился в рядах ВС. Афганскую войну встретил в 1979 году, ему было 26 лет. Тогда он служил в Каганском 280-м отдельном вертолетном полку, который с 1977 года, когда произошла Иранская революция, находился в боевой готовности. В августе 1978 года эскадрилья полка была перебазирована в Баграм и пробыла там до января 1980 года: обучали местных летчиков, занимались перевозкой руководящего состава союзников.

280-й полк

«Наш полк был поднят по тревоге 13 декабря 1979 года. Мы не знали, куда летим, командир сказал следовать курсом его машины, в итоге, весь полк перебазировался в город Чирчик (Узбекистан). Там мы загрузили десант и перебазировались на границу с Афганистаном в район Кушки, где пробыли порядка двух недель. Все это время шла боевая подготовка. Периодически наши экипажи перелетали границу в район города Шинданд, и, первого января 1980 года в 6 утра мы пересекли границу Афганистана», — вспоминает ветеран.  

После пересечения границы 280-й полк приземлился на аэродроме Шенданд, там шурави их встречали торжественно с почетным караулом. После дозаправки вертолеты перелетели в Кандагар. Здесь Александр Хрусталев находился с января 1980 по октябрь 1981 года. «Эскадрильи полка были рассредоточены по нескольким аэродромам. Наша находилась на аэродроме Баграм возле Кабула. Еще одна в районе аэродрома Газни и две эскадрильи было в Кандагаре. Тогда я был в должности командира большегрузного транспортного вертолета МИ-6». Поначалу в январе и феврале Александр Геннадьевич работал «танкером»: перевозил топливо по точкам на площадки для боевых вертолетов. Заправлять их можно было только на плоскогорье. Тогда как на высокогорье, много топлива не возьмешь, поэтому у боевых вертолетов был выбор — поднимать либо вооружение, либо топливо. Поэтому сначала они с минимальной заправкой брали максимум вооружения и долетали до площадок. А мы подвозили им топливо в специальных резервуарах. На площадках вертолеты дозаправлялись и уже работали в том районе, где шла очередная операция», — рассказывает пилот.

В марте вертолет Александра Хрусталева стал возить боеприпасы, раненых, а также личный состав, как советских бойцов, так и афганцев. В частности, развозил по точкам десантников.

Первый обстрел

Пилоту запомнился его первый обстрел, который случился через полтора месяца службы в Афганистане. «Поначалу я не понял, что это такое. Я летел из района Газни в Кабул. Была яркая солнечная погода. Пролетая над одним кишлаком, я посмотрел вниз и увидел какие-то вспышки. Складывалось впечатление, что работают сварщики. Прилетел на базу и рассказал сослуживцам, о том, в кишлак вроде никаких проводов не подходит, но что-то варят. Что они там могут варить? Наверное, мастерская какая-то. Друзья объяснили, что это работало скорострельное оружие. С тех пор мы уже знали, что это такое и старались забраться повыше, чтобы стрелки не доставали до нас. Мы ходили обычно на высоте 3000 метров. У того же АКМ прицельная дальность 800 метров, но у винтовок «бур», оставшихся со времени войны с Англией, которыми воевали духи были посильнее, но тоже не доставали», — подчеркивает он.

Александр Хрусталев считает, что ему повезло, потому что ему довелось попасть в Афганистан именно в начале войны. Поскольку тогда в стране еще не было большого количества американских инструкторов. Да и у душманов не было современного вооружения для борьбы с летательными аппаратами. В результате потери их 280-го полка за это время составили три экипажа. «Вертолеты падали, но часть, находившихся в них оставались живыми. Например, капитан Геннадий Харин на второй или третий день пребывания в Афганистане на взлете упал и разбился. Тогда остался жив второй пилот, а десантники, командир и борттехник погибли. Еще один экипаж при перелете попал в сильный нисходящий поток. Они шли через перевал и врезались в гору. Четверо ребят погибли, но трое остались живы. Подбивали и другие экипажи, но, к счастью, они успевали приземлиться и остались живы». В Афганистане Александр Хрусталев потерял  друга Владимира Сульженко, с которым вместе учился летному делу. «Он был советником, и полетел с афганским экипажем. Вертолет зашел в ущелье и попал под обстрел  крупнокалиберных пулеметов ДШК, которые разрезают вертолет как сварка. Его сбили, машина упала, взорвалась и сгорела. Все что осталось от ребят — ящик пепла, который потом удалось собрать», — печально рассказывает ветеран.

Асы

Вспоминая о войне, Александр Геннадьевич рассказал, что в нашей авиации были свои асы, которые выполняли сложные фигуры пилотажа. Например, «чертово колесо», когда за счет большого крена вертолетчики очень быстро разворачивали машину и наносили мощный беспрерывный авиаудар. «Разрешенный крен согласно инструкции был 45 градусов, а они делали 110 градусов. У нас было две пары таких экипажей. Одна из них Владимир Харитонов и ведомый Сергей Ашуров. К сожалению, никого из них не осталось. Но умерли они не в Афгане, а уже в мирной жизни. Еще один товарищ Николай Лесков прошел Афганистан без царапинки, но погиб в Чечне. Его вертолет подбили, а самого заместителя командира эскадрильи зарезали», — добавляет пилот.

Боевую задачу Александр Хрусталев, равно как и его товарищи, выполняли практически в любых условиях. Полк был подготовлен для этого. «Единственное — мы не могли спать, когда рядом стрелял крупнокалиберный пулемет. Мы не только воевали, но и обустраивали свой быт. Бывало, прилетишь ночью, уже выставлены посты, а кушать нечего. В столовую не попасть. Готовили сами. На борту было практически все: печка-буржуйка, самодельный умывальник, душ. Наш русский солдат ко всему может приспособиться», — улыбается ветеран.

Из Афганистана пилот вышел на месяц раньше своего полка. В 1980 году, на очередной медицинской комиссии у него обнаружили камни в почках. Удалили их в Подольском госпитале хирургическим путем. Решение врачей было приговором. «Я шел в армию, чтобы летать, и то, что меня лишили неба, стало большим потрясением, больше, чем тяготы войны, — сетует ветеран. Он не унывал, адаптировался и служил начальником штаба. Новая служба ему нравилась, работать с личным составом было интересно.

В своей мирной жизни Александр Хрусталев не забывает боевых товарищей. «Мы практически со всеми общаемся. Помогают соцсети и интернет. В 2010 году собирались в Торжке, а в 2011 году — в Харькове. Сейчас стали старше, не всегда видимся, но через интернет и по телефону общаемся. Интернет самое подходящее место встречи, потому что его однополчан разбросало по всему миру и только трое из них живут в Москве, другие в Белгороде, Одессе, Екатеринбурге, в Ярославле, Владимире, есть даже те, кто переехал в Финляндию и Израиль», — добавляет ветеран.